Изучая творчество Александра Солженицына, я решила попробовать написать что-то своё, чтобы более наглядно воспринять изученный мною материал. Блуждая по различным сайтам в поисках темы для написания собственного произведения, я натолкнулась на стихотворение Марины Цветаевой «В огромном городе моём — ночь...», которое поглотило меня с головой в омут беспричинной любви к состоянию, которое испытывает человек, погруженный в ночную мглу промозглой улицы. Я решила преобразовать данное стихотворение в собственное восприятие изучаемого мною жанра, оставив при этом лирического героя и обстоятельства жизни, с которыми ему приходится столкнуться.

Ночь. В глаза бьет сумрачный свет, в котором едва различим замыленным оком блуждающий, будто плывущий по водам бурной ночной жизни, силуэт. Ночью все становится бессмысленно уязвимым и тонким, ибо проткнуть невесомый, едва осязаемый кончиками пальцев слой дрёмы, что, казалось, рассеивается с каждым мгновением пребывания на улице, удается с первого раза.
Ночью непреодолимо хочется блуждать по заснеженным улицам, размазывая по лицу остатки обречённых на скоротечную жизнь снежинок. Взор затуманивается с каждым шагом, мешая, заставляя движения становится скованными. Мысли путаются в голове, летая шумным, жужжащим роем, пытаясь обволакивать собой всю необъятную, непостижимую суть, что несёт (таит) в себе погружённая в ночую мглу лишь кажущаяся молчаливой улица. Ей нестерпимо хочется упасть на заснеженную дорогу, покрытую пеленой белого одеяла, укутаться в него, согреться холодом замерших капель дождя.
Свет в окне заставляет на секунду остановиться, перестать осязать и чувствовать собственной тело, ноги её становятся ватным. Люди, проходящие мимо, расплываются, вовлекаемые в круговорот жизненных неурядиц, все смешивается в одно сплошное месиво забродившего цвета и неестественно смазанного, и она чувствует, как с каждой минутой подступает к её горлу тошнота от осознания собственной незначительности. Она едва может разобрать, что именно она сейчас чувствует, ибо кажется ей, что она прозревает, будто видит она едва различимый человеческим глазом свет, виднеющийся лишь в конце поглощённой во мрак небытия улицы. Она плачет от страха перед неизвестностью, и соленые слезы её смешиваются с прохладной влагой, оставшейся на щеках, поднимает глаза к небу и, опустившись на колени, прижимает руки к груди, невольно нашептывая что-то неразборчивое, заставляя проходивших мимо людей останавливаться на минуту, дабы узнать истину, исходящую из её уст. Она чувствует лишь ночь и, подобно заворожённой, исступленно вторя самой себе, говорит, изредка обрываясь на полуслове. А ночь укрывает ее, будто растворяя в себе все её существо, позволяет ей быть собой, пробуя на вкус её эмоции, пытаясь с ней познакомиться.
Её поднимают, отряхивают, заставляют куда-то идти, машут руками перед глазами, силясь выудить из её почти заледеневшего от холода тела хоть какой-либо, пускай, едва напоминающий невнятное бормотание, звук, но она молчит, все также не отрывая ни на минуту глаз от неба, следует рядом, едва переставляя ноги, подобно собаке, страдающей рахитом, и улыбается. Теперь она знает чуть больше... Чуть больше того, что обычно знают о жизни люди, ежедневно отдающие предпочтение свету. Она улыбается ей, - ночи, что сокрыла и уберегла от навязчивых глаз прохожих её искренность, все её тайны, заключая в собственном сознании, будто похоронив её в осознании собственной обреченности.
На мой взгляд, состояние, едва уловимое, пытающееся ускользнуть каждую секунду от героя — некая эфемерная преграда, которую стоит преодолеть, дабы по-настоящему ощутить всю целостность того спектра эмоций, к которому взывают люди, не в силах объяснить происходящее. Тема осознания всего, что являет для человека какую-то ценность - одна из самых распространенных среди литературных деятелей. Ведь, как мне кажется, именно подобная вариация вопроса, поставленного перед собой, позволяет создателю «правильно» преподнести завуалированную громкими метафорами мысль, что неотступно следует за ним по пятам, порой, мешая связно думать и рационально оценивать свои дальнейшие действия. Всё, что кажется ему невыносимо приевшимся, наболевшим находит отклик в виде произведений различного жанра. Я считаю, поэзия и проза очень тесно переплетены между собой, ведь осознание бренности бытия присутствует почти в каждом произведении, имеющим четко поставленную цель — донести... Это, пожалуй, одна из самых значимых задач, которая позволяет на эмпирическом уровне найти, почувствовать и сблизить людей, которым необходимо данное знание. Поэзия Марины Цветаевой вызывает у меня глубочайший интерес с точки зрения парадоксальности любви её лирической героини по отношению ко всему, что её окружает. Девушка, к которой взывает поэтесса в своём произведении, описанном мною выше, ищет спасения в том, что её породило и отвергло за ненадобностью, - в ночи. Мне кажется, столь слепая безутешная любовь к определенному состоянию говорит о том, что человек, которому тесно и неуютно в обществе, в котором он находится постоянно, будучи абсолютно обессиленным, ищет спасения в чем-то незыблемом, в том, что останется навсегда... Её не гнетет чувство страха, который был бы вполне объясним простой боязнью потеряться, заблудиться, запутаться, ведь с ней это уже произошло, и всё, что для неё сейчас представляет хоть какой-то смысл — собственные ощущения и эмоции, вызванные от блужданий по ночному городу в поисках утешения. Для неё перестает существовать всё, кроме ночи, что погружает её в свои холодные объятия, сопровождаемые промозглым ночным ветром, кусающим за щёки, заставляющим закрывать глаза от непреодолимой силы, нахлынувшей на неё в тот момент, когда её единение с природой достигает своего апофеоза...